USD 92.5919    CNY 12.7477    EUR 100.2704    JPY 61.0161
Москва oC
Последние новости
Поиск

Хуго Вольф от дебютантов

11 янв 2017, 11:35    Freelady
0 комментариев    501 просмотр
Хуго Вольф от дебютантов
Агентство Apriori Arts, верное своей просветительской миссии, даже финальный концерт цикла «Мелодия априори», прошедший 29 декабря в Малом зале Московской консерватории, вопреки популярным рождественско-ёлочным программам большинства московских театров и концертных залов, посвятило автору, чьё имя встречается в афишах крайне редко.

Хуго Вольф (1860–1903), австрийский композитор с трудной судьбой, один из прототипов главного героя великого романа Томаса Манна «Доктор Фаустус», приобрёл известность благодаря многочисленным песням для голоса и фортепиано.

Стремясь подчеркнуть значение поэтического текста, композитор нередко называл свои произведения не песнями, а «стихотворениями»: «Стихотворения Э. Мерике», «Стихотворения И. Эйхендорфа», «Стихотворения И. В. Гете». Нашему вниманию были предложены избранные восемнадцать песен на стихи Эдуарда Мёрике, сочинённые в 1888 г. Процитирую известного музыковеда Михаила Друскина:

«Для Брамса главное (в этом он опирается на Шуберта) – уловить и запечатлеть общее настроение стихотворения… Иное у Вольфа: он воспроизводит развитие мысли поэта и контраст в смене поэтических образов и потому предпочитает “сквозную” форму.

Важно и другое: в построении песни Брамс следует чисто музыкальным принципам, тогда как Вольф стремится отобразить в музыке все смысловые “изгибы” содержания текста. В свою очередь, декламация затрудняет использование повторности интонационно-ритмических формул. Вследствие этого сильно возрастает объединяющая роль фортепианного сопровождения, которое, однако, никогда не заглушает певца».

Возможно, именно в этих «изгибах» содержания текста кроется отсутствие российской исполнительской традиции песен Хуго Вольфа.

Ноты с русским литературным переводом Вольфа издавались, но те немногие вокалисты, кто тяготел к включению lieder в свой концертный репертуар, отчётливо понимали: только оригинальные немецкие стихи, в разы более важные у Вольфа, чем, к примеру, у Шуберта или Шумана, допустимы для его песен.

Могу поделиться курьёзом времён работы в Гостелерадиофонде. Карточка одной из самых известных песен Хуго Вольфа Verborgenheit в бумажной тогда картотеке была сразу в нескольких ящичках как «Замкнутость», «Скрытность», «Одиночество» – редакторы так и не договорились, как называть по-русски запись Дитриха Фишера-Дискау.

Потому услышать песни Хуго Вольфа живьём в Москве да ещё в исполнении певца отечественной школы – событие экстраординарное. За столь ценный новогодний подарок благодарить стоит в первую очередь автора идеи, давно и глубоко увлечённого музыкой Вольфа, – пианиста Вадима Холоденко. Серьёзный концертирующий музыкант, лауреат самых престижных международных конкурсов рискнул не просто попробовать себя в качестве вокального концертмейстера, но сделать это с молодым артистом, не имеющим опыта камерных сольных выступлений.

Знакомство Вадима Холоденко и Андрея Жилиховского – всецело заслуга их общего продюсера, Елены Харакидзян. Казавшийся поначалу авантюрой дуэт ироничного интеллектуала Холоденко и романтического оперного героя Жилиховского удался. Звуковая страсть, подчинённая строгому расчёту, умение эмоционально растворяться в музыке – вот что объединило в тот вечер певца и пианиста.

Для начала каждого отделения Вадим Холоденко выбрал яркие сольные произведения: Сонату для фортепиано Альбана Берга (соч. 1909 года) и «Вступление и песню» Пауля Хиндемита (соч. 1926 года). Тематически – как взгляд из грядущего вслед Хуго Вольфу ХХ века, как вектор музыкального развития. Для восприятия – свежо, дерзко, остро. Оба – и Берг, и Хиндемит – ещё молоды в этих опусах и не столь изощрённо идут от головы, а не от драгоценной «крови сердца», или души, что отдал дьяволу за гениальность уже упомянутый здесь герой Томаса Манна Адриан Леверкюн.

Трудно анализировать интерпретацию новых для себя произведений пианистом, которым давно восхищаешься как остроумным блогером, но впервые слышишь живьём. Да и в принципе, не будучи завсегдатаем фортепианных концертов, оценивать и сравнивать могу лишь по-детски наивно. Но первые же такты сонаты Берга от Холоденко даже испугали неожиданной звуковой мощью и яростной подачей материала.

Вспомнился незабвенный Николай Арнольдович Петров, рывком придвигавший к себе рояль, а не к нему табурет. И шутя заливавший зал могучими децибелами пропорционально своему исполинскому росту и весу. Но Вадим Холоденко далеко не богатырь, среднего сложения мужчина, – и такое же наполнение кубатуры зала в рояльном форте. Здорово!

Но что же будет с певцом? Баритон Андрея Жилиховского – один из самых крупных и полётных в Большом театре, но мы собрались на камерный вечер, где мецца-воче и пиано – основные краски. Далее произошло обыкновенное чудо. Встретившиеся буквально за неделю до концерта пианист и певец показали дуэт высочайшего уровня взаимопонимания и слаженности, будто репетировали чуть не с детства. Фортепианная партия в песнях Вольфа далека от привычного аккомпанемента, в ней есть что поиграть и чем блеснуть пианисту. Но главное, насколько бережно, чутко вёл партнёра Вадим Холоденко.

Такую гибкость фразировки под вокалиста, мягкость туше редко встречаешь в оперном классе или на привычных для солистов Большого театра концертах в Бетховенском зале. Выбор и порядок номеров (из пятидесяти трёх песен на стихи Эдуарда Мёрике было исполнено восемнадцать, поровну в каждом отделении) – тоже от Холоденко: желание как можно полнее и контрастнее выявить все достоинства солиста.

Вольно чередовались номера из первой, третьей, четвёртой тетрадей, но ощущение цикла не покидало. Разве что разрешение Елены Харакидзян, конферансье вечера, аплодировать между частями вносило должную ясность.

Из восемнадцати песен не было ни одной неудачной, проходной. Но отдельные номера особенно запомнились. В первом отделении это «Охотник» (Der Jäger), «Заказ» (Auffrag), «Молитва» (Gebet) и пресловутый «непереводимый» Verborgenheit, вдумчиво обозначенный как «Сокровенность».

Во втором – «Покинутая дева» (Das verlassene Mägdlein), «Прощай» (Lebe wohl), «Новая любовь» (Neue Liebe) и заключительный «Огненный всадник» (Der Feuerreiter), где пианист всё-таки немного переусердствовал с динамикой, но темперамент выдали оба поистине огненный!

Но если Вадим Холоденко открылся для коллег, следящих за его творческим развитием, новой, концертмейстерской гранью своего таланта – ожидаемо успешной, то Андрей Жилиховский как певец и музыкант в этот вечер совершил поистине прорыв в иное измерение.

Не скрою, знаю Андрея более трёх лет, с его стажировки в Молодёжной оперной программе Большого театра. Сочетание красоты баритонового тембра, природной музыкальности, сценической естественности, актёрского куража и благородного облика привлекают и в моцартовских Графе («Свадьба Фигаро») и Гульельмо («Так поступают все»), и в Евгении Онегине, и в Малатесте из «Дона Паскуале» Доницетти.

Помню, как совершеннее становились с каждым разом выходы Жилиховского в многочастном цикле «Все романсы Чайковского», что на протяжении двух сезонов проходил в Бетховенском зале Большого театра силами Молодёжной программы. Его оперная карьера успешно развивается теперь и на европейских сценах. Но сольный камерный вечер у Андрея – впервые! Начинать этот далеко не всем академическим певцам доступный жанр сразу с Хуго Вольфа – примерно как дирижёру-дебютанту впервые вставать к оркестру с симфонией Малера или Брукнера. Вызывающе сложно! Плюс никогда раньше Жилиховский не пел публично по-немецки. Вот здесь – интрига. Андрей одарён свыше, кроме прочего, и уникальным лингвистическим даром, особым чутьём и умением погружаться в чужой язык, точно воспроизводить фонетику и мелодику фразы. Сейчас почти не верится, разговаривая с певцом, что он начал изучать русский только в двадцать лет! Ни малейшего акцента в пении, и речь неотличима от речи коренного москвича.

Итальянский для Жилиховского, родившегося и выросшего в Молдове, почти родной, поёт и говорит свободно. Французские коучи тоже много раз хвалили его и радовались успехам произношения в ариях Массне и Бизе. Над стихами Эдуарда Мёрике Андрей работал вместе с Романом Матвеевым. Этот замечательный германист и переводчик экстра-класса – не только преподаватель немецкого для молодых артистов Большого театра, но влюблённый в музыку и знающий специфику вокала человек.

Всего месяц имелся для совместных языковых занятий, но каждодневные тренировки сделали почти невозможное: Андрей Жилиховский запел по-немецки. Да, знатоки и носители языка в зале поняли не все слова, маститые ценители лидерабендов Зальцбурга и Вены заметили, что певец не владеет языком, а лишь выучил текст. Но на слух музыканта немецкий Жилиховского звучал по-настоящему свободно, элегантно, со всеми характерными в меру жёсткими свистящими и шипящими согласными и дифтонгами.

Много достойнее среднестатистического «русиш дойч». И даже критическое сравнение молодого (только что отметившего тридцать один год) вокалиста, дебютанта в камерном жанре, с классиком lieder вообще и Хуго Вольфа в частности – с Фишером-Дискау – несомненный факт признания качества его работы.

Не будучи озабочена пониманием немецкого, сколько интересных тонкостей отметила для себя в исполнении Жилиховского/Холоденко! Полноценное пиано у певца – признак зрелости, но в опере его редко можно показать. А здесь Андрей баловал шёлковыми переливами, будучи уверен в корректной акустике МЗК и чутком партнёрстве пианиста. И филировки – вилочки, крещендо-диминуэндо…

Так мастерски пока слышала мало у кого. Разве что Йонас Кауфманн делает это виртуозно. Для информации: тенор номер один и лучший каммерзингер Германии до сих пор не отважился исполнить песни Хуго Вольфа. Как после бурной, полной загадок ночи особо ценишь ясное утро, так и Morgen Рихарда Штрауса прозвучало в финале концерта на бис. Шлягер – по сравнению с предыдущей программой, мелодия ангельского света, исполняемая множеством певцов и певиц и в самых разных инструментальных обработках и переложениях.

И здесь оба музыканта оказались вне сравнений. Предельно медленный темп, замирающие окончания фраз голоса и долгая педаль фортепиано звучали не как банальный сувенир, а словно медитация после желанных трудов.

Фирма «Мелодия», возродившая вместе с Apriori Arts практику записи и выпуска на CD живых концертов, присутствовала и на сей раз в Малом зале консерватории. За пультом в аппаратной снова внимательно отслеживал процесс постоянный звукорежиссёр «Мелодии априори» Михаил Спасский.

Кстати, первый концерт цикла «Низкие струнные», состоявшийся здесь же 29 сентября, уже выпущен на CD и вот-вот появится в продаже. И это – счастье. Такие незабываемые вечера должны оставаться в истории
  • 0
Читайте также
29 май 2018, 07:53    0 комментариев
Проблемы российский граждан со счетами в кипрских банках начались после визита в страну в начале мая делегации OFAC —...
Комментарии