Великой русской балерине Галине Сергеевне Улановой 8 января 2010 исполнилось бы 100 лет. К этому дню Фонд ее имени подготовил специальную программу, одобренную Министерством культуры РФ.
Откроется она в ее день рождения вечером в Мариинском театре, где Уланова начинала свой творческий путь.
Затем торжества продолжатся в Большом театре, где 16 января также пройдет гала-концерт. Режиссером юбилейной программы выступил президент Фонда Галины Улановой, всемирно известный танцовщик и балетмейстер, народный артист СССР Владимир Васильев. Он рассказал о работе с Улановой и предстоящих гала-концертах в ее честь. Беседовала Наталия Курова.
– Как вы ответили бы на вопрос, что это за явление в балете – Галина Уланова?
– Уланова – это олицетворение русского балета. Прошли годы и сегодня хорошо видно, кто есть кто. Просматривая старые пленки, видишь, что и сегодня Уланова смотрится неплохо и гораздо современнее многих из огромной плеяды великолепных артистов, потому что в ней всегда – максимум внутренней наполненности и минимум выразительных средств, всегда неоднозначность, свойственная людям, граничащим с гениальностью, внутренний трепет и недосказанность.
В этой недосказанности и была загадка, и мы ее чувствовали. В каждом шедевре она существует, в любом виде искусства. Мы и возвращаемся поэтому к нему вновь и вновь, нас поражает разнообразие полутонов, что характерно для творчества Улановой. И поэтому, если говорить о Галине Сергеевне, то она была, есть и останется загадкой, как большинство великих артистов.
Уланова в России была как бы икона, в которой нуждаются каждое время, она была главной страницей советского периода русского классического балета. Я не могу сказать, что Уланова была кумиром, но где бы ни появлялась Галина Сергеевна, она оставляла заметный след – ее замечали, хотя фигура была мало приметная – маленькая, тоненькая, скромная, у нее никогда не было кричащих тонов.
При жизни Улановой были люди, не принимавшие ее. Но, как ни странно, с восторгом относились к ней именно те, кто сам в искусстве очень много значил.
– Как работала Галина Сергеевна, и как работалось вам с ней?
– Уланова работала так, как обязана работать балерина, для которой профессия является единственной и основной в жизни. Вся ее жизнь была подчинена балету. И когда она перестала танцевать, то не ушла из балета, а сразу стала преподавать.
У нее, как это бывает у других, не было долгого перехода в эту профессию. И там она старалась передать все, что знала. На подаренном нам с Екатериной Максимовой, сделанном на кости барельефе “Встреча Ромео и Джульетты”, она написала: “Я отдала вам все, что во мне было”. И это правда.
Для Галины Сергеевны преподавание было второй жизнью, и она была гораздо сложнее, потому что там она должна была растворяться в других. Репетируя с ней, ты знал, что, работаешь с человеком, который сам себя отдает без остатка. С Галиной Сергеевной трудно было в процессе работы перейти на какие-то разговоры и обсуждения, как это любят делать балетные артисты, и я в том числе.
Когда устал, то пытаешься вовлечь педагога в обсуждение тех или иных нюансов роли, а сам в это время отдыхаешь. С Галиной Сергеевной это не проходило. Но и, конечно, всегда было ощущение огромного авторитета этой выдающейся личности.
Я вот не могу сейчас вспомнить и процитировать какой-то ее блистательный афоризм. Вроде бы ничего необычного, но важен был сам вес этого человека, важно, кто это говорит и как говорит.
– Владимир Викторович, вам довелось быть партнером Галины Сергеевны?
– Да, это было в 1958 году. Я тогда только начинал и никак не думал, что буду классическим танцовщиком, героем в строгом понимании этого амплуа.
В то время в Большом готовили “Шопениану”, где Галина Сергеевна должна была танцевать с Николаем Фадеечевым, а вторым составом стал я. Галина Сергеевна почему-то обратила на меня внимание – может быть, видела меня в классе или в “Вальпургиевой ночи”, а, может быть, отметила, что у меня хороший прыжок или просто подумала, что я молодой, сильный и могу быть хорошим партнером. В общем, чем-то я был ей симпатичен.
Мне было тогда 18, а Галине Сергеевне – 48 лет. Мы танцевали всего один спектакль, который успели запечатлеть на пленку. Я даже был расстроен, потому что считал это своей неудачной работой, к которой не был готов. Я считал, что к этой роли больше подходили такие, как Фадеечев, танцовщики, у которых были красивые линии, красивое завершение стоп, красивое положение поз и так далее.
Много лет спустя, когда мы уже стали с Галиной Сергеевной большими друзьями, я спросил у нее, помнит ли она, как я танцевал тогда.
«Как танцевал – не помню,
– сказала Галина Сергеевна.
– Но держал хорошо».
И еще одна была работа, но она не состоялась на публике. Это был номер из нашумевшего тогда роденовского триптиха в постановке Якобсона. Это был 1959 год, когда Большой должен был выступать в Америке и к этим гастролям готовилась программа, куда входили три номера Якобсона на скульптуры Родена. Наш номер назывался “Вечный идол”. Но из-за костюмов, которые тогда только входили – это туники и купальники, комиссия не пропустила эти номера.
– Были ли у Галины Сергеевны любимые роли?
– У Улановой партий было не так много. Но тогда совершенно другой подход был к постановке спектакля. Ну кому бы в голову могло прийти, что можно выпустить через две недели.
Когда мы с Галиной Сергеевной выпускали спектакль, то на его подготовку уходило несколько месяцев скрупулезного труда. Это были поиски разнообразия, полутонов. Бесконечные повторы, чтобы все-таки дойти до совершенства, чтобы руки были говорящие, чтобы музыка звучала во всем теле. Это так быстро не сделаешь. Язык, технику, прыжки можно быстро усвоить и выучить. Но вот связать все ниточки, все поры нашего тела воедино и придать им звучание той музыки, которую они визуально отражают, – это самое главное и дано очень немногим. Мучительный, но радостный процесс.
Сейчас, по сравнению со временем Улановой, технический арсенал танцовщиков значительно увеличился и стал крепче. Но вот душа – этого не хватает. Душой исполненный полет, магия души – это то, что было присуще Галине Сергеевне Улановой.
– В чем будет особенность юбилейных вечеров в честь Улановой в Мариинском и Большом театрах?
– Мне хотелось, чтобы были не просто гала-концерты с бесконечными па-де-де и вариациями, от которых уже все подустали. Я хотел, чтобы вспомнили те времена, в которых работала Галина Сергеевна. И для этого я взял только первые акты балетов, в которых танцевала Уланова. В Мариинском театре – это “Бахчисарайский фонтан”, “Жизель” и “Ромео и Джульетта”.
В Большом – балет “Шопениана”, “Бахчисарайский фонтан” и “Ромео и Джульетта”. Я очень хотел сделать к юбилею балет “Красный мак”, где танцевала Уланова, чтобы было что-то новое в этот вечер. И все было уже решено, но оказалось, что нет труппы, постоянные гастроли и не с кем делать спектакль.
Это вообще проблема сегодняшнего дня. Но я не бросил эту идею, я работаю, сделал огромное количество эскизов к этому балету. Сейчас еду в Китай на 50-летие китайского балета, но и еще надеюсь там пропитаться атмосферой, обогатиться материалом к балету “Красный мак”, который надеюсь все-таки когда-то поставить.
