В весенней части сезона-2017/18 московский «Спартак» вступил в серьезную борьбу за вторую подряд победу в чемпионате России, несмотря на серьезные травмы четверых игроков и неприятности со здоровьем еще у троих. Бывший тренер красно-белых по реабилитации Темир Ондар в эксклюзивном интервью «Газете.Ru» рассказал, из-за чего игроки «Спартака» рвут крестообразные связки, как тренеры перекладывают ответственность за поражения на медицинский штаб и как он попал в клуб по объявлению, но до сих пор дает консультации руководству команды.
После перерыва на матчи сборных в чемпионате России началось все самое интересное: до конца остается для кого-то шесть, а для кого-то семь туров (некоторые клубы пропустили один матч из-за выборов президента страны), московский «Локомотив» с 49 очками и матчем в запасе на всех парах мчится к золотым медалям, однако всего на два очка отстает от него прошлогодний чемпион — столичный «Спартак».
Красно-белые выиграли восемь последних матчей в национальном первенстве, если не считать ничьей с «Локомотивом» (0:0), и сумели выбраться из кризиса, который настиг команду в начале постчемпионского сезона.
При этом «Спартак» добивается таких успехов, несмотря на тяжелые травмы Георгия Джикии, Джано Ананидзе, Артема Тимофеева и Георгия Тигиева (они порвали крестообразные связки) и менее серьезные, но довольные неприятные повреждения Сальваторе Боккетти, Зе Луиша и Сердара Таски.
«Газета.Ru» поговорила с врачом Темиром Ондаром, проработавшим в «Спартаке» шесть лет в качестве реабилитолога, — о том, как попасть в клуб Премьер-лиги по объявлению, почему в поражениях всегда больше всего виноваты медики и из-за чего в современном футболе многие рвут крестообразные связки.
— Как футбол и «Спартак» появились в вашей жизни?
— Неожиданно. Не думал, что когда-либо буду иметь отношение к футболу, потому что никогда особо не любил этот вид спорта.
Попал я в «Спартак» по объявлению — случайно. Я как раз искал место работы, и одногруппница дала мне бумажку с телефоном.
Дело было перед Новым годом, и я засунул этот клочок в джинсы, потом куда-то забросил их, но по какой-то причине они не отправились в стирку. И вот уже середина января, я обнаруживаю в этих джинсах чей-то номер с именем «Вадим» и вообще не помню, кто это.
Звоню, честно говорю: «Не помню, кто вы, но этот номер у меня записан». Вадим отвечает, что является медицинским менеджером футбольного клуба «Спартак».
У меня сразу пазл сложился, и я спрашиваю: «У вас еще есть вакансии? Травматолог-ортопед нужен?». Он дал мне телефон некоего Андрея и сказал ехать на собеседование.
— И этот Андрей оказался Андреем Федуном, возглавлявшим тогда медицинскую службу «Спартака»?
— Ну да, вот так сразу отправили к нему. Приехал на собеседование, встретил просто одетого человека с трехдневной щетиной на щеках.
Мне Федун сразу понравился, потому что был легок в общении. Мы с ним побеседовали на отстраненные темы касательно нашей медицинской учебы, поржали, повеселились.
— И на чем закончился разговор?
— Федун спросил: «Ты знаешь, куда идешь?». Я говорю: «Нет». Он: «Ты идешь в место, где много подковерной борьбы и люди не чураются подставить друг друга, потому что здесь много денег.
Все хотят своего места под солнцем и пользуются любыми средствами, чтобы его добиться. Сейчас команда на сборах, так что иди думай. В середине марта футболисты вернутся — если ничего не надумаешь, приходи, но помни, что ты оперировать здесь не будешь. Готов на пойти на это?».
— А почему вам запрещали оперировать в «Спартаке»?
— Это футбольный клуб, в котором у меня были другие обязанности. Вне клуба — пожалуйста, делайте, что хотите, но на рабочем месте ваши задачи — другие.
В мои функции входило только восстановить человека после травмы или после операции и вернуть его в футбол.
— И как вас приняли в «Спартаке»?
— Когда я только пришел, ко мне присматривались.
Я был человеком, который свалился как снег на голову — неожиданно, ниоткуда, да еще и от самого Федуна. Естественно, все боялись, а не засланный ли я казачок, который будет на всех постукивать.
Как оказалось впоследствии, это в рамках приличия в таких заведениях.
— Как долго вы проработали на этой должности?
— Тренером «Спартака» по реабилитации я был с 2009-го по 2015 год. Я следил и за основным составом, и за дублирующим, и за академией красно-белых. Изначально я был пришвартован к дублю, но затем широта моих обязанностей росла — как официальных, так и неофициальных. В конечном итоге я лечил всех, включая владельца клуба Леонида Федуна и его семью.
— И как проходят типичные будни врача в «Спартаке»?
— Подходит тренер, говорит: «Когда у нас выйдет на поле этот игрок?». Ты отвечаешь. Он спрашивает: «А что, раньше нельзя?». «Нет». «Почему?». «Потому».
Каждый день я приходил и наблюдал за тренировками. Осматривал футболистов, в случае необходимости ставил диагнозы, назначал лечение и следил за его исполнением. Наблюдал за динамикой выздоровления, вел дневники и историю болезни.
— Когда вы пришли, главным тренером был Микаэль Лаудруп. Как настроение в клубе изменилось, когда после его ухода клуб возглавил Валерий Карпин?
— Атмосфера в клубе меняется согласно настроению футболистов. Если наставнику удалось создать рабочий коллектив, который выигрывает, то настроение у всех хорошее. Все получают премиальные — в общем, довольны, счастливы. Если главному тренеру не удается добиться результата, клуб проигрывает, и у всех все плохо — особенно у врачей.
— А почему врачам после поражений хуже всех?
— Тренеру часто приходится оправдываться перед руководством и удобнее сказать, что было много травмированных, и поэтому все вопросы к врачам.
— А бывало, что футболисты скрывали свою травму, чтобы их выпустили на поле?
— Нет, такого у нас не бывает. Чаще происходило наоборот — симулировали, чтобы не играть (смеется).
— В последнее время футболисты часто рвут крестообразные связки. В чем может быть причина?
— Да, в «Спартаке» у четверых такая проблема. Это зависит от ежедневной работы на тренировках. От тех врачей, кто за этим следит. Возможно, игрокам неправильно распределяют нагрузку, что и приводит к таким неожиданным неприятностям.
— Вы работали вместе с тренером по реабилитации Лю Хуншеном, который провел 12 лет в «Спартаке», но летом 2017 года был неожиданно уволен, что вызвало возмущение у многих футболистов.
— С Лю Хуншеном у нас до сих пор с ним прекрасные отношения. По этой ситуации могу сказать, что врачи, как и любой другой член команды, уходят, когда в их услугах перестают нуждаться.
Их увольняют, либо они покидают клуб по собственному желанию, как, например, сделал я.
— Что заставило вас уйти, если за место в «Спартаке» такая конкуренция за место?
— Рамки футбольного клуба стали меня очень стеснять. То, чем я занимался параллельно (то есть развитием этой клиники, в которой я работаю сейчас), начинало занимать все больше моего внимания. Безусловно, работа в этом клубе стала сумасшедшим опытом для меня. «Спартак» мне дал новую специальность — раньше я был только травматологом-ортопедом, там же я стал реабилитологом.
Но эта работа ограничена клубом — ты привязан к расписанию команды, футбольного сезона в целом. По этой причине я принял решение уйти, но тем не менее я до сих пор негласно в курсе всего, что происходит в клубе. Со мной общаются, советуются.
— Футболисты?
— Руководство.
Я дружу с Андреем Федуном, и иногда мы с ним обсуждаем игроков. Со всеми футболистами у меня тоже ровные отношения. Бывает, что, даже когда кто-то из близких приболел, игроки звонят мне напрямую и просят посмотреть.
Так что, пользуясь случаем, поздравляю «Спартак» с долгожданной победой в чемпионате. Думаю, в первую очередь все решил настрой команды. Рано или поздно это должно было произойти. Наконец, все звезды сложились и так получилось, — причем неожиданно.
