Еще до своего открытия выставка была встречена скептически — по большей части из-за солидарности художественного сообщества с недавно уволившимися сотрудниками Государственного центра современного искусства.
В начале экспозиции зрителей встречает карта России, на которой отмечены города, где родились художники — участники выставки. Произведения более 60 авторов предоставили для проекта галереи Москвы и Санкт-Петербурга, среди которых Галерея Марины Гисич, Гридчинхолл, «Триумф», Anna Nova Gallery, Galerie Iragui, pop/off/art, RuArts, «11.12».
Слева от карты — вход на выставку. Чтобы попасть внутрь, нужно пройти под раскрытыми крыльями орла. Складывается впечатление, что выполненная Дианой Воуб в форме креста птица вглядывается в карту — горизонты Родины. «Мы исходили из идеи просторов, безграничности пространства, как географического, так и эмоционального», — говорит куратор Арсений Штейнер. Возможно, этим объясняется большое количество пейзажей на выставке, а также название одного из ее разделов — «Горизонты». Эта тема прослеживается в живописи, скульптуре, инсталляциях и видео. Зрителю предлагают совершить путешествие сквозь «Болота» петербургского художника Петра Швецова, затопленные подмосковные окраины Павла Отдельнова, через «Периферию» известного своим мрачным видением пейзажиста Владимира Мигачева, мимо разноцветных, но все-таки пустынных руин фабрик, вдохновляющих Таисию Короткову.
В этой концепции «горизонтов» странным выглядит присутствие в одном пространстве «правых», например Алексея Беляева-Гинтовта, и «левых», таких как Валерий Чтак. И если соседство инсталляции с русскими калошами, которую создал дагестанский художник, с работой про чеченских богословов от питерского автора еще можно объяснить широкой географией или идеями толерантности, то встречу мясорубки гиперреалиста Игоря Пестова и идиллических стереокартин Александра Захарова интерпретировать сложнее. Реплика на хрестоматийную работу Эрика Булатова «Горизонт», выполненная арт-группой Tajiks-Art во главе с Киром Шамановым, тоже как будто бы доказывает, что любую нехватку оригиналов всегда могут восполнить арт-гастарбайтеры.
С тем, что выставка не обладает цельностью, согласился искусствовед Виталий Пацюков, с 2002 года руководивший отделом междисциплинарных программ ГЦСИ: «Она расслоена, разорвана на фрагменты. Может быть, в этом ее правда? Потому что мы живем сейчас в несогласованном мире, довольствуемся симулякрами. Выставка может призвать посетителей искать эту целостность, задуматься через свою неудовлетворенность».
О несогласованности, но уже в вопросах организации выставки, сообщил недавно художник Никита Алексеев. На своей странице в Facebook он написал, что не был предупрежден об участии в выставке серии его работ «Истории на берегу». Алексеев заявил, что хочет забрать картины с выставки, и с этой просьбой обратился к куратору, Арсению Штейнеру. По словам Штейнера, ситуация выглядела несколько иначе: галерея оповестила автора, но тот «просто забыл» об этом. «Из уважения к опыту художника мы готовы пойти ему навстречу и снимем картины, но сделаем это тогда, когда найдем ему достойную замену», — сказал Штейнер.
Кажется, единственным, кто не нашел противоречий в проекте, был министр культуры РФ Владимир Мединский. Открывая выставку, он сформулировал ее цели следующим образом: «Одним ударом мы решили развеять сразу два мифа. Первый — о том, что мы чрезмерно увлекаемся исторической пропагандой, а второй — что мы не любим современное искусство».
