Влажностью последних октябрьских астр веет на спектакле «Зинаида» в зале Прокофьева. Их нежность тает, уступая пронзительному ветру. Ветру, который будит воспоминания.
Спектакль, поставленный Алексеем Степанюком по опере Леонида Клиничева (композитор одновременно и автор либретто), насыщен культурными кодами Серебряного века. Серебряного века именно Санкт-Петербурга. Потому что в Москве это золотое время русской культуры было иным.
Там, в Первопрестольной, жили холодно-отстраненный Валерий Брюсов и утопающий в аллитерациях Константин Бальмонт. Там в арбатских переулках маячила высокая, почти бесплотная фигура Владимира Соловьёва. Как это ни парадоксально, но Серебряный век в Москве сохранял едва различимый отзвук-отсвет реализма.
Серебряный век Санкт-Петербурга — квинтэссенция романтизма. Гримасы «Балаганчика», рассветы в башне у Вячеслава Иванова, причуды «Мира искусств», а в памяти — страшный и прекрасный Петербург Гоголя, Пушкина, Достоевского.
Для того чтобы поставить оперу Клиничева, сотканную из этих петербургских теней, надо было родиться и жить в этом городе, может быть, ненавидя и любя его одновременно, мучительно воскликнуть, вторя Блоку и обращаясь к Богородице: «Для чего в мой черный город ты ребенка привела?»… Режиссер спектакля — истинный петербуржец.
Спектакль Алексея Степанюка, героями которого стали три знаковые фигуры петербургского Серебряного века: Зинаида Гиппиус, Дмитрий Философов и Дмитрий Мережковский, — это реквием по утраченной, изгнанной красоте.
Александр Блок, без помощи которого не обойтись в разговоре об этом спектакле, писал, что издревле на Западе искали Елену — совершенную, недостижимую красоту. Красота главных героев Серебряного века была почти что совершенной, потому что они знали секрет какого-то неведомого «алхимика», научившего их превращать жизнь в искусство, а искусство делать жизнью. В искусстве всё мелкое и пошлое, все обывательское и обыкновенное растворяется без следа.
Музыка Леонида Клиничева нервная, вся держащаяся на запредельном градусе эмоций. Она не всегда легка для восприятия слушателей, но потом, через некоторое время после окончания спектакля, приходит «послевкусие». Ее тонко и точно смог прочувствовать пианист Василий Попов, игра которого сопровождает постановку.
Гелена Гаскарова (Зинаида Гиппиус), Илья Селиванов (Дмитрий Мережковский) и Григорий Чернецов (Дмитрий Философов), все они — ученики Ларисы Гергиевой, студенты Академии молодых оперных певцов при Мариинском театре, в течение часа сценического времени проживают жизни членов триумвирата. Так в Санкт-Петербурге называли странный союз этих трех неординарных личностей.
Гаскарова нервна, ее захлестывают эмоции, которые она «прочла» в душе героини, словно совершив путешествие во времени. Можно с большой долей уверенности утверждать, что певица максимально близко подошла к этой странной, необычайно умной и тонкой женщине.
Илья Селиванов, напротив, лаконичен и мудр, что ложится в известный контекст образа Дмитрия Мережковского. И Григорий Чернецов – анфан террибль, интеллектуал и истерик одновременно — таким, если верить мемуарам, и был Дмитрий Философов.
Октябрьский переворот перемолол их жизни, вышвырнув из страны. Но сила духа этих людей была столь велика, что сломить их было невозможно. Красота и в изгнании остается красотой. И «грядущий хам» с этим ничего поделать не сумеет.
А спектакль Алексея Степанюка — напоминание о том, как можно жить, чувствовать, творить, прислушиваясь только к одному критерию — имеет это отношение к вечности или нет.
