В век высоких технологий границы и расстояния уже не имеют решающего значения.
Вчера артист был в Москве, а сегодня он вышел на сцену театра на другом конце земли, как в нашем случае.
Именно так обстоят дела в плотном рабочем графике тенора, а теперь и дирижёра, Дмитрия Корчака, который провёл уже несколько спектаклей на знаменитой сцене театра «Метрополитен» в Нью-Йорке в партии Графа Альмавивы в опере «Севильский цирюльник» Дж. Россини. И опять Россини!
Среди предновогоднего концертного многообразия особое место заняла программа из произведений Дж. Россини «Ночь в Италии», представленная в ММДМ. На сцене соединились мощные силы исполнителей: Национальный филармонический оркестр Владимира Спивакова, хор Академии хорового искусства им. Попова под руководством А. Петрова, солисты Екатерина Морозова (сопрано), Агунда Кулаева, Василиса Бержанская (обе – меццо-сопрано), Алексей Татаринцев (тенор), Николай Диденко (бас). Дирижёрский пульт в этот вечер принадлежал маэстро Дмитрию Корчаку. Это был его дебют в качестве дирижёра в родной Москве.
Программа была не только оригинальной, но и очень трудной по исполнению. Многие певцы вообще были не в Москве, да и дирижёр только что закончил выступление на сцене Венской оперы. Как сложился такой великолепный ансамбль, так высоко оцененный публикой, пришедшей в тот вечер на столь долгожданный концерт?
Дирижёр и певец, автор программы, Дмитрий Корчак, находясь в Нью-Йорке, любезно согласился ответить на несколько вопросов для нашего издания.
– Каков смысл названия Вашей последней программы, представленной на сцене ММДМ – “Ночь в Италии”?
Название программы придумывал не я. Это был уже готовый абонемент НФОР в Доме музыки и мне предложили эту свободную дату. Я был счастлив этому предложению и тотчас же согласился. Я уже знаю много лет Георгия Агеева, директора оркестра, и самого маэстро Владимира Спивакова. Все же с их стороны было большой смелостью поверить в меня и предложить дебют в Москве именно в таком знаменитом зале и с таким невероятным составом участников. Я в очередной раз убеждаюсь, что мне в жизни встречались всегда самые настоящие друзья, глубокие музыканты, интереснейшие личности, как в музыкантском плане, так и в чисто человеческом.
Надо отдать должное организаторам и моим друзьям из оркестра, что выбор музыки был полностью моей прерогативой. Это, на мой взгляд, очень важно для музыканта, высказать себя в том, что тебе самому в этот момент интересно. Единственная просьба организаторов заключалась в том, чтобы программа была на итальянском языке или имела отношение к Италии, исходя из уже заявленного названия абонемента. Учитывая эту просьбу и имея такой потрясающий оркестр, мой родной хор Академии хорового искусства, невероятно талантливых солистов, родилась эта, на мой взгляд, редкая для московской сцены, но интереснейшая по своей сути программа.
– Как проходил кастинг в эту программу? Какие идеи были заложены в систему отбора исполнителей?
– Вы задали очень интересный вопрос. Этого никто не знает и никогда не задаётся подобным вопросом, посетив концерт такого уровня по составу участников. Всем всегда кажется, что это само собой разумеющееся явление. Непростые кризисные времена затронули не только весь мир, но и Россию в том числе. Или правильнее сказать, что этот кризис мы чувствуем не только в России, но и, как ни странно, за рубежом. Да, Москва мегаполис с большим количеством театров и концертных площадок. Но не всегда концерты имеют поддержку спонсоров, есть еще понятие абонемента, где бюджеты имеют свой объективный лимит. Часто они сковывают желания артистов, в том числе, и в выборе состава участников. Особенно, если твоим условием являются вменяемые цены на билеты, которые могут себе позволить наши любители классической музыки.
Так вот, то, что вы видели на сцене, – это был подвижнический труд всех артистов без исключения, которые собрались совершенно за символический гонорар, а некоторые и вовсе без него, поддержать меня в этот важный для меня день. Они все, особенно ребята из хора, прекрасно помнят, какой я был требовательный на репетициях, но они все чувствуют, в тоже время, мое отношение к ним, мою любовь и небезразличие к музыке. Все ребята были открыты для работы, и я это очень ценю. И знаете, я считаю, что все зрители были счастливыми людьми в тот вечер лишь потому, что они услышали исполнение мирового уровня, как по составу исполнителей, так и по качеству их исполнения, что не соответствовало бюджету концерта. Больше скажу, такому составу позавидовал бы любой зал мира. Это случилось благодаря нашему теплому отношению друг к другу, нашей дружбе и уважению.
– Вы ведь много раз исполняли партию тенора в “Stabat Mater”. Что Вас объединяет с Алексеем Татаринцевым в исполнении этой партии?
– Действительно, я пел эту партию много раз, на разных сценах. Из особо памятных – это фестиваль в Пезаро, театр «Ла Скала», театр «Сан Карло», в Токио, с великими дирижерами современности, такими как Альберто Дзедда, Риккардо Мути, Риккардо Шайи, Зубин Мета. В этом году я вновь выйду на сцену россиниевского фестиваля в этой партии, а в следующем сезоне с маэстро Мути в Чикаго. Все эти перечисления дают понять, что я неплохо знаю эту музыку и на себе ощутил все сложности и подводные камни этого полотна.
Будучи также дипломированным хормейстером, мне интересно прикасаться именно к произведениям, в которых участвует и хор. Сам репетиционный процесс мне доставляет огромное удовольствие.
Выбор всех участников концерта – это моё решение. И я считаю, что попал в точку. Поверьте, даже самые лучшие концертные площадки мира с трудом подобрали бы такой сбалансированный состав исполнителей квартета солистов в «Stabat Mater». При этом каждый исполнитель абсолютно индивидуален, исполняя отдельно технически сложнейшие арии и дуэты. И Екатерина Морозова, и Агунда Кулаева – ведущие солистки Большого театра. Агунда, кстати, ради меня на один день приехала из Берлина, где работала на постановке.
Николай Диденко и Алексей Татаринцев – выпускники Академии хорового искусства и также оперные певцы с феноменальной карьерой. Этим, наверное, все сказано. Это мои друзья с детства, потрясающие певцы и тонкие музыканты.
Понимая, какой Алексей музыкант и стилистически безупречный певец, я его пригласил год назад спеть соло тенора во “Всенощном бдении” Рахманинова, которое мы исполняли на Пасхальном фестивале по приглашению Валерия Гергиева. Он так тонко спел это, как я слышу внутренним слухом. «Stabat Mater» мы исполняли с Алексеем летом в Швейцарии на фестивале, и там я уже понял, что его кандидатура для меня является не обсуждаемой. Мне кажется, что мы чувствуем эту музыку одинаково с ним, поэтому нам легко дышать вместе.
Особый акцент хочу сделать на еще одной солистке, Василисе Бержанской, исполнившей в первом отделении сложнейшую кантату Россини «Жанна д’Арк». Это редко исполняющаяся музыка, прежде всего, в силу её невероятной сложностью. Сегодня немногие певицы в мире могут не побояться открыть эту партитуру. Это, скорее даже, не кантата в нашем понимании, а сцена из оперы, с очень сложными речитативами, где проявляется мастерство артиста, прежде всего, как драматического актера, кантиленная часть и сверхсложная кабалетта в конце.
Отдельная благодарность Дмитрию Юрьевичу Вдовину, который взял под свое крыло и контролировал Василису при подготовке материала. Зная, какая занятость у Василисы в Большом театре, она все же нашла время серьезно подготовить и впеть этот материал. Мы много нового, репетируя с ней вместе, открыли в этой партитуре. Это как раз история, когда репетиции могут быть еще важнее самого концерта. Я видел, как она на этом произведении выросла как музыкант и интерпретатор. Альберто Дзедда тоже к ней очень тепло относится, с прошлого лета следит за ее карьерой и для этого выступления лично для нее написал вариации и каденции.
Как говорил Виктор Сергеевич Попов, иногда один концерт и приготовление к нему бывает важнее года в университете. Вот, на мой взгляд, это как раз именно та ситуация, которую Василиса героически выдержала и, что самое главное, почувствовала уверенность в новой для неё музыке Россини, в которой она имеет все шансы сделать мировую карьеру.
– Вы работали, продолжаете работать и общаться с маэстро Альберто Дзеддой. Какие принципы, приёмы в исполнение музыки Россини Вы внесли, почерпнув их из опыта общения с великим маэстро?
– Вообще в Пезаро на фестивале я открыл для себя разного Россини. Ведь композитор сочинил не только «Севильского цирюльника», но и абсолютно гениальные другие комические оперы, а также целый пласт опер-сериа. Кстати, благодаря маэстро Дзедде, и в Москве мы ежегодно имеем возможности услышать эти оперы. В этом году исполнялась опера «Эрмиона», которую я после услышанного концерта в Москве также исполнил в Париже с маэстро.
Он невероятный человек. Он любит Россини без остатка и безоговорочно. И, самое главное , чему я у него научился, – это везде слышать музыку, даже когда качественно бывают не самые гениальные его страницы.
Я почувствовал, что у него внутреннее развитие этой музыки образуется совершенно в других пластах, нежели мы привыкли слышать в обычных или даже весьма хороших исполнениях. Она у него всегда живая, легкая, всегда выверена кульминация и скоординированы подходы к ней. Даже в свои немолодые годы он невероятно подвижный и чуткий дирижер, умеющий дышать с певцами. И так, как он работает над речитативами, – нужно учиться нам всем – и певцам, и молодым дирижерам.
– Если можно, приоткройте “завесу тайны”: над какими новыми программами Вы работаете, размышляете? Что ждёт зрителей?
– В этом сезоне у меня сложные дебюты. Сейчас я в Нью-Йорке и, как ни странно, исполняю на сцене театра «Метрополитен» опять Россини, «Севильского цирюльника» в очень светлой и смешной постановке. В этом и следующем сезоне будет много новых партий, которые мне предстоит выучить. Это и «Торвальдо и Дорлиска» для фестиваля в Пезаро, это и «Орфей» Глюка для Чикаго в постановке великого Ноймайера, затем в Берлине новая постановка «Пророка» Мейербера. В Палермо «Вильгельм Телль», «Пуритане» и «Любовный напиток» в Венской опере.
В качестве дирижера тоже будут некоторые концерты. Я с удовольствием принял приглашение Вероники Джиоевой спеть на ее фестивале в Новосибирске Ленского и встать за дирижерский пульт заключительного гала-концерта фестиваля. Также в планах концерт с замечательным оркестром «Виртуозы Москвы» и некоторые другие предложения, которые мы обсуждаем. Но все же я не прекращаю петь, и в Москве в апреле я спою партию Тонио, в опере Доницетти «Дочь полка» на сцене Московской консерватории в концерте, который организует Наталья Игнатенко и Фонд всеми нами любимой Елены Васильевны Образцовой. Поэтому жду нашей встречи в апреле в Москве.
Из того, что поведал нам Дмитрий Корчак, сложилось представление о масштабах колоссальной работы многих людей, работы, которая не видна зрителям, но без которой невозможно достижение результата. В предыдущем интервью Дмитрий Корчак говорил о своём учителе В.С. Попове:
«Понятия «остановиться на достигнутом » для него просто не существовало. Это и всех нас учило быть вдумчивыми музыкантами, всегда ищущими краски, детали истории, образы и стили. Вы даже представить себе не можете, насколько он внутри всех нас – многих поколений людей, не всегда продолживших именно музыкальную карьеру. Но он живет в нас, мы его чувствуем, внутренне советуемся и совестью отчитываемся за проделанное».
Да, профессор В.С. Попов принял бы такой отчёт и радовался бы успехам своих учеников!
